Средний класс в Бразилии растёт и уже составляет большинство населения.
В центре бразильских политических дебатов царит новый средний класс, который уже составляет большинство в обществе и поэтому способен быть решающей силой на выборах. Политики, социологи, журналисты и социальные аналитики ищут ответы в этой новой реальности – каков этот средний класс, ещё десять лет назад бывший в меньшинстве, а сейчас занявший центр старой социальной пирамиды. Социальная структура бразильского общества уже не столь пирамидальна, благодаря тому, что за восемь лет президентства бывшего профсоюзного лидера и бывшего токаря Лулы да Силва, 30 миллионов бедных вышли из бедности и попали в нижний средний класс.
Каковы желания этого класса, составляющего сейчас 52% электората? Они окружены огромным количеством исследований. Консервативны или прогрессивны? За или против абортов, гомосексуальных браков и отмены наказания за употребление наркотиков? За или против смертной казни? Более или менее чувствительны к коррупции в политике и институтах власти?
Ответы на эти вопросы рисуют новую бразильскую социальную карту. Аналитики считают, что феномен большинства представителей среднего класса в обществе, «мог бы изменить будущее лицо Бразилии».
Социальная структура Бразилии действительно радикально изменилась. Сейчас это не пирамида, основание которой составляли бедняки, с меньшинством «средних» в центре и пятью процентами богатейших людей. Сейчас 52% этой пирамиды – средний класс, 10% — богатые, 28% — бедные и 10% людей, имеющих уровень жизни ниже прожиточного уровня. Вместе бедные и нищие (которые, в подавляющем большинстве, не владеют грамотой) составляют меньшинство и не решают будущего страны.
Эксперты не имеют единого мнения о том, что означает этот средний класс. Отличаются ли они от бедных только тем, что могут купить домашнюю электротехнику? Или это средний класс с точки зрения культуры? Сейчас в Бразилии средним классом считают тех, кто зарабатывает от 1200 реалов (500 евро) до 4000 реалов (1800 евро). В действительности, речь идёт о различных средних классах, но они уже ушли от бедности и нищеты.
По мнению политических аналитиков, этот новый средний класс, главным образом, называемый «развивающимся», только что закончивший наращивать потребление, более консервативен. Он боится возвращения назад и вдохновлён улучшениями жизни, главным образом, для своих детей. Поэтому он не сторонник излишних новшеств и приключений. Предпочитает уже известное. Ему не нравится радикализм – ни правый, ни левый. Он любит традиции и защищает этические и религиозные ценности.
Как написала испанская «ElPais», левые марксисты боятся, что новый средний класс более движим религиозным символизмом (например, ему свойственна мысль: «Господь поможет мне с улучшениями», как говорят об этом евангелистские церкви), чем озабочен «классовой борьбой», претензиями на свои социальные права или борьбой за личные свободы.
Различные политические силы устремили свои взгляды на то, о чём думает средний класс, чего хочет и на что притязает. Отсюда и огромная чувствительность к скандалам с политической коррупцией как угрозе нецелевого использования государственных и общественных денег.
И вместе с политиками внимательно смотрят на желания этого нового класса как рынок товаров потребления – так как они уже могут и хотят покупать то, чего никогда не имели, благодаря открытию для себя кредитных возможностей, так и культурный рынок.
Речь идёт о новой вселенной, уже цветущей, которая должна будет приспособиться и акклиматизироваться к традиционному — «более культурному», среднему классу, который всё больше ужимается экономически, так как не может расти теми же темпами, как это сделал бедный класс, чьё превращение в «середняков» было подобно «квантовому скачку» из научной фантастики.