Париж превратился в третий или четвёртый город мира с самой большой китайской диаспорой, после Сан-Франциско, Нью-Йорка и Лондона. И это мирное «завоевание» имеет свои светлые и теневые стороны, иногда беспокойные.
Китайский капитал уже контролирует четыре больших и шикарных парижских отеля-дворца. Старинный отель «Majestic», на старинной родовой земле ещё более старого дворца Кастилья, резиденции Изабеллы Второй в изгнании, снова откроет свои двери, превратившись в дорогой отель с гонгкогским капиталом. Французское правительство начало продажу здания с катарской группы, которая вскоре уступила своё место азиатской. На знаковых парижских улицах, таких как Сен-Оноре и Монтань, китайские деньги успешно контролируют и другие отели. А первая китайская банковская группа ICBC благоразумно пришла в Париж, чтобы «организовать» китайские «инвестиции», создав клуб со многими интересами: промышленные филиалы, торговля, текстильные сети, рестораны, предприятия роскоши…
Это лицо более глубокого китайского «завоевания» Парижа: внедрения в экономику, невидимого, скрытого, незаметного. Есть и другое лицо: миллион приехавших в Париж и окрестности бедных китайцев, превративших четыре больших квартала в так называемый Чайнатаун-на-Сене.
Они начали прибывать сюда на кораблях в конце 70-х годов прошлого века, платили от 15000 до 20000 евро, чтобы сбежать из Китая и обосноваться в маленьких квартирках, в надежде найти плохо оплачиваемую работу и двигаться дальше, чтобы сэкономить и отправить деньги своим семьям.
Эти китайские бедняки изменили лицо старых парижских улочек: квартала XIII века (окружённого сейчас футуристическими высотками, скупленными китайцами среднего класса), Бельвиля (где родилась Эдит Пиаф), района XVIII века(откуда они начали вытеснять чернокожих и арабских иммигрантов) и квартала III века (откуда они вытолкали африканцев).
Новые китайские кварталы Парижа не имеют ничего общего с терпимостью: это очень колоритный «муравейник» с магазинами азиатских продуктов, азиатскими кондитерскими и парикмахерскими, ресторанами и новыми сетевыми магазинами одежды и техники. Агрессивная деятельность китайской общины вытеснила отсюда арабов и африканцев, которые были первыми их обитателями.
Китайцы Парижа создали свой собственный мир. Огромные китайские инвестиции остаются скрытыми в больших отелях. Более скромные иммигранты соткали параллельную экономику. Позитивное лицо экономической агрессивности – в создании всевозможных торговых сетей (одежда для молодых женщин, рестораны, азиатские продукты). Негативное – в распространении нового типа преступности, которую специалист Инь Ха Сун описал так: «Мои соотечественники очень любят чёрные деньги. Поэтому скромный старичок может иметь огромную кучу наличных. Это увеличивает криминальную и расовую агрессию. Молодые китайцы стали французами. Но старые китайцы едва знают французский, и могут, и привыкли быть жертвами многих случайностей».